Читать книгу "Мастерская кукол  - Элизабет МакНилл"

Ее голос резал, как остро отточенный нож.

Два письма

Лондон, Белгрейв-сквер, 32 5 января, 1851

Уважаемый мистер Рид!

Я пишу Вам по поручению Лондонского подкомитета Королевской комиссии по организации Великой выставки в связи с Вашими письмами от 16 июня, 27 июля, 18 августа, 8 сентября, 29 сентября и др., адресованными как непосредственно нам, так и в подкомитет Комиссии в Стоуке-на-Тренте. Прошу извинить за задержку с ответом. Как Вы понимаете, Комиссия уже получила несколько тысяч писем с различными предложениями, так как Лондон постоянно растет, а Стоук-на-Тренте считается центром промышленного производства страны.

Спешим уведомить Вас, что Комиссия готова выставить Ваш уникальный витраж из крыльев бабочек в тематическом разделе «Кружевоплетение, ткачество и вышивка», если Вы своевременно подтвердите, что являетесь автором и изготовителем данного экспоната и заявите о своей готовности передать нам упомянутое изделие на время проведения выставки. Для оценки уникальности и высоких художественных достоинств предлагаемого экспоната Вам надлежит доставить его в мою резиденцию 8 числа текущего месяца по адресу: Лондон, Белгрейв-сквер, 32 в первой половине дня.

Мы понимаем, что, возможно, назначенный срок для Вас не слишком удобен, и тем не менее настаиваем на точном его соблюдении. Подобная срочность объясняется затруднительным положением, в которое попала Комиссия из-за того, что несколько мастеров не смогли своевременно представить свои работы.

Помимо самого выставочного образца просим также представить его краткое описание, в котором следует в обязательном порядке отразить особенности его изготовления, а также, по возможности, его возможное предназначение. Например: «Образец номер 218 представляет собой парадную столовую скатерть, состоящую из 2 тысяч сшитых друг с другом разноцветных тканевых фрагментов, которые образуют изображение 23 исторических и вымышленных персонажей. Замысел и работа являются результатом творческого труда участника Выставки имярек, который трудился над данным образцом в свое свободное время на протяжении 18 лет».

Остаюсь искренне Ваш, Томас Филигри, Член Лондонского подкомитета по организации Великой выставки промышленных работ всех народов

***

Сибрайт-стрит, 7 января, 1851

Дорогая Айрис!

Вчера ты очень нас огорчила, когда заявила о своем намерении оставить работу у миссис Солтер – работу, которая давала тебе прекрасный заработок! Разумеется, мы сожалеем о твоем выборе и на коленях умоляем тебя подумать еще раз, подумать как следует! В конце концов, еще не поздно все изменить. Со своей стороны мы ни секунды не сомневаемся, что тебя сбили с толку, обманом и лестью завлекли на ложный путь, который ты никогда не избрала бы сама.

Свое мнение по этому вопросу мы не изменим. Мы делали для тебя все, что только было в наших силах. Мы кормили тебя, мы дали тебе образование – гораздо лучшее, чем требует твое общественное положение, мы нашли тебе место ученицы в магазине миссис Солтер и не жаловались, когда требовалось вносить за тебя довольно высокую плату, мы воспитывали тебя в строгих христианских традициях и даже подыскали тебе прекрасного жениха – человека, занимающего весьма респектабельное место привратника в гостинице (нет нужды говорить, что расположение, которое он к тебе питает, может сойти на нет, как только он узнает, что ты вступила на гибельный путь). И вот как ты отплатила нам за нашу доброту!

Ответь же, куда ты пойдешь, когда твоя репутация будет окончательно погублена?

Мы оплакиваем твое опрометчивое решение и сожалеем о твоей сестре, на судьбе которой оно, бесспорно, отразится самым неблагоприятным образом, ибо тень твоего позора неизбежно падет и на нее! Если ты не хочешь думать о нас, подумай хотя бы о Роз, которая и так слишком много страдала.

Если до завтра ты передумаешь, обещаем, что простим тебе твой поступок и никогда не будем его обсуждать, никогда не напомним тебе о том, как близко ты была к тому, чтобы погубить свою бессмертную душу, свою репутацию и свое будущее. Но если ты будешь упорствовать в своем заблуждении, ты можешь потерять свое место среди членов нашей семьи – потерять навсегда.

Возвращаем аванс, полученный от твоего нового «нанимателя», – это грязные деньги, и ты можешь оставить их себе.

«Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся»18.

Мы будем молиться, чтобы ты одумалась и вернулась в лоно семьи.

Любящие тебя папа и мама.

Дрозд

– …Ну пожалуйста, сестренка! – снова сказала Роз. – Пожалуйста, не уходи!..

Это был последний вечер Айрис в лавке, и Роз из последних сил старалась не плакать, но губы ее дрожали. В углу лежала котомка с немногочисленными пожитками Айрис – еще одно безжалостное напоминание о том, что это их последние часы вдвоем.

– Ну пожалуйста! – снова сказала Роз.

Известие о том, что сестра намерена бросить мастерскую, она восприняла в штыки. Сначала Роз очень разозлилась, но, видя, что поколебать решимость Айрис ей не удается, очень быстро опустилась до униженных мольб, однако и они не возымели своего действия. «Прекрати! Прекрати немедленно!» – чуть не сказала ей Айрис, но вовремя прикусила язык. Она знала, что подсознательно стремится к ссоре, к скандалу, которые облегчили бы ее уход и сделали не таким острым чувство вины, которое терзало ее так сильно, что почти заглушило голод. Все-таки она расставалась не с чужим человеком.

Ногти Роз были обгрызены чуть не до мяса, а на собранную котомку она смотрела такими глазами, словно надеялась, что вот сейчас ее горловина сама собой развяжется и нижняя юбка сестры сама уляжется на прежнее место в ящике комода, а серое полотняное платье снова повиснет на крючке рядом с дверью, где висело и платье Роз.

– Пожалуйста, не уходи! Я куплю тебе новые краски! Обязательно куплю, если только ты не…

Айрис снова промолчала. Закончив расплетать косу, она встряхнула волосами и легла на кровать рядом с сестрой. Конский волос царапнул ей бедро, и она нетерпеливо провела по матрасу ладонями.

– Да где же он?!.. – пробормотала она с досадой. – Этот чертов волос каждую ночь колет меня через простыню, словно матрас набит иголками. Каждую ночь!.. Где он, черт его побери?! – И Айрис, с удивлением обнаружив, насколько она сама близка к слезам, несколько раз с силой ткнула матрас кулаком.

Роз повернулась в ее сторону и, заметив торчащий из ткани крошечный черный волосок, вытащила его двумя пальцами и бросила на пол.

– Спасибо, – пробормотала Айрис, но было поздно. Ее вспышка словно открыла какие-то невидимые шлюзы, и Роз внезапно заговорила – заговорила так быстро и так горячо, что сразу стало понятно: она сдерживала себя слишком долго и сейчас решила высказать сестре все, что накипело у нее внутри.